Галатея - Страница 37

Он захлопнул папку, обвел присутствующих взглядом и громко сказал:

— Ну, начнем.

Максиму почему-то, вдруг остро захотелось телепортироваться куда-нибудь на Марс.

— Слушаем тебя, Антон, — нарушил тишину Тарас Васильевич, не выпуская изо рта трубку.

— У нас возникли проблемы, — без предисловий начал Тополев. — И проблемы эти проистекают от нашего старого знакомого, известного нам, как Тензор. — Судя по реакции в кабинете, имя Тензора было здесь всем известно. — Я хотел бы попросить нашего начальника лаборатории Максима Дронова рассказать коротко о сути проблемы.

К выступлениям у Максима было отрицательное отношение всегда. Откашлявшись, он лаконично поведал Андрюхину историю. Разумеется, кресты и иконы у него в комнате он решил опустить. Как, впрочем, и свое постыдное бегство из квартиры друга в первый день.

— И вообще, честно говоря, — закончил Максим рассказ, — я не понимаю почему, собственно, проблемы возникли у компании. Они возникли у моего друга, это верно, но компания-то тут причем?

— Антон, — попросил Петровский, — после совещания объясни, пожалуйста, ситуацию мальчику.

Это прозвучало не обидно, а скорее, по-отечески.

Антон кивнул.

— Хочу дополнить сказанное, — сказал Петровский. — На сегодня Тензор уже оживил одного мертвого. С какой целью, пока не ясно. Но в свете вышесказанного Дроновым, думаю, что он тренируется, набивает руку. Готовится к решительному шагу.

— Мы пытались разобраться с Тензором еще в прошлый раз, осенью, — вдруг жестко произнес сидящий рядом с Тарасом человек. Все посмотрели в его сторону. — Когда цепь нападений на Тараса Васильевича едва не стоила ему жизни.

— Принцип недоказанности вины, Виктор, — вступил в разговор Вепрь. — Наши улики тогда были однозначно косвенными, а его действия носили скорее подстрекательский характер. Тензор — прирожденный кукловод и интриган. И в тот момент наши решительные контрмеры были бы не гуманны.

— Гуманность? — посмотрел на него говоривший. — О какой гуманности идет речь, когда нас всех пытаются превратить в марионеток?

— Э… — произнес Тарас. — Виктор, друг мой, полегче… Конечно, тебе, как руководителю службы безопасности, труднее всех, но тем не менее. Вепрь прав. Нам всем не стоит, все-таки, забывать о Трибунале.

Виктор поднял вверх руки.

— Хорошо, — сказал он. — Давайте будем сидеть и ждать, пока во главе этого стола не сядет господин Тензор. А в его ожидании будем рассуждать о гуманизме…

Так это же Виктор Гарин, сообразил Максим. Начальник службы безопасности.

Вепрь отчетливо фыркнул.

— Вы не можете взять этого гаденыша уже несколько месяцев, — сказал он. — Вы, служба безопасности, а не кто-то другой. Мы тратим сумасшедшее количество человеко-часов на контроль его квартиры, на обработку видеозаписей, на слежение за Сетью и возможными местами, где он мог бы объявиться. Не знаю точно сколько, но на его поимку задействованы огромные ресурсы компании. Но где Тензор? Почему он не пойман и не сидит в изоляторе? Почему не передан в Трибунал за свои многочисленные преступления? Почему он спокойно гуляет по городу и даже, как я узнаю сегодня, оживляет какие-то там трупы?

У Гарина побелел кончик носа. Наверное, от злости, решил Максим.

— Координаты Тензора нам известны? — спросил Тарас. Он посмотрел на Носова. — Реальные координаты? Вскрытие компьютера пострадавшего что-нибудь дало?

Носов развел руками.

— Удалось восстановить немногое, — сказал он. — Короткую переписку Тензора и Симонова. Но это мало что нам дает. Никаких четких контактов, никаких конкретных имен…

— И это — следы? — усмехнулся Вепрь. — Кому они нужны, такие следы?

— Мы его сможем взять завтра на кладбище, — хмуро заявил Виктор.

— С гарантией? — прищурился Вепрь.

— Да.

— Рыбка моя, ты понимаешь, о чем говоришь?! — возмутился Табидзе — начальник лаборатории по исследованию некроматерии. Гурама, за его пристрастие к этому словосочетанию, многие в компании так и звали — «Рыбка моя». — Как ты можешь гарантировать?! Это же его территория, его время. Да он сто «Полночей» там, на месте в порошок сотрет!

— Мы уже перешли на «ты»? — зло спросил Гарин.

Табидзе замахал на него руками.

— Вы не подумайте ничего, Виктор, — сказал Вепрь. — Я прекрасно отношусь к вам и к нашей безопасности в целом. Но меня раздражает, что сотрудники моего отдела не могут спокойно работать. То их куда-то увозят среди ночи, то привлекают для выполнения неких ответственных задач, то, извините, заставляют вообще идти против кодекса. Но, это так, Виктор, к слову. Меня бесит только одно. Волшебное слово, оправдывающее все перечисленное выше. И слово это — Тензор. Поймите, отдел магии создавался не для поимки преступников. У нас и своих забот по горло. Поимкой должна заниматься безопасность.

— Мы и занимаемся, — ответил Гарин. — Но что делать, если в нашей службе нет штатных магов, Вепрь? Что делать, если я телепатов выпрашиваю у Ломакина, а нейтролизаторы некроматерии — у Табидзе?

Судя по всему, это был отголосок какого-то давнего спора.

Петровский поднял руку.

— Друзья, — произнес он, — мы несколько отвлеклись от предмета сегодняшнего обсуждения. Что мы имеем на сегодняшний день? Первое. Попытку выхода на нашего сотрудника через его ближайшее окружение. Второе. Использование магии для оживления. Третье. Приблизительное место, назначенное самим Тензором. Все прекрасно понимают, против кого направлен удар. Где он конкретно состоится и когда — мы не знаем. Но, уверен, все понимают к чему может привести попустительство. Мне и моей жене это едва не стоило жизни. Поэтому, коротко. Какие будут предложения?